Вспомнила я это, читая роман Софьи Агачер «Твоими глазами», первая – и лучшая – часть которого посвящена тому безудержному празднику 57-го года. Так – «Твоими глазами» - называется арт-перфоманс в Линкольн-центре, с которого начинается роман. Нет, начинается он, как и положено роману, с интриги! На празднование 80-летия легендарного кинодокументалиста Джона Кора гости наряжены бабочками. Так маэстро Кор «спародировал действительность», в которой «умерла тяга к трансформации в Героев», а «внутренний мир человека практически стал неинтересен, остался лишь внешний цветной антураж и форма».
Но интрига состоит не в кастинге и даже не в «живых картинах» и кадрах на экране с символами уже не существующей страны – СССР – и ее культуры. Интрига кроется в выступлении именинника. Кор рассказывает собравшимся, как в 1943-м г. увидел документальный фильм, номинированный на Оскара, «Разгром немецких войск под Москвой», и влюбился в кинокамеру и документальное кино. «Я дал себе честное слово, что сниму полный метр о Москве и получу Оскара». И вот, приехав в на фестиваль, Кор познакомился с нашим парнем, у которого в руках была трофейная американская камера. Несколько дней американец и русский тайком монтировали в пустой студии отснятое на московских улицах. На прощание русский оператор подарил Кору пару бобин с пленкой и попросил никогда никому не рассказывать об этом, даже если американец будет их использовать в своих работах. Просмотрев пленки, Кор был потрясен. Камера запечатлела не только фестивальные мероприятия, но и то, что скрывалось за праздничным фасадом. За этот фильм американец получил первого Оскара. Верный обещанию, данному русскому другу, Кор молчал более полувека, но на свое 80-летие пригласил соавтора из новой, совсем другой России. На сцену вышел и встал рядом с маэстро профессор, доктор Иван Герцев.
Популярное слово «спойлер» произошло от английского to spoil — «портить». Этим заимствованием в русском языке обозначается преждевременно раскрытая важная сюжетная линия – или весь сюжет произведения. Но как заставить сегодня прочесть большую форму, роман, если не заинтриговать читателя примерно тем же способом, каким Джон Кор заинтриговал гостей Киноконцентра, – одного из 12 зданий культурного центра имени Линкольна? Почему Софья Агачер, до этого написавшая милую детскую книжку «Рассказы о Ромке и его бабушке», решилась написать роман? Вот, например. Чехов так и не решился. И какой прием нужно применить, чтобы роман, в общем, пока не известного широкому читателю автора был куплен и прочитан? Маркетинговые ухищрения тут уже не помогают. Книжные продажи сокращаются, как диафрагма при икоте. И по всему выходит, что писателей давно уже больше, чем читателей. Но Агачер, кажется, это обстоятельство нимало не смущает. Сознательно или интуитивно она ищет и находит маршруты сюжета, как будто до нее не писали семейных саг и не устраивали литературных флэшбэков, произвольно и не линейно путешествуя во времени. История семьи Герцевых сама по себе типична. Врач и царский офицер с женой-поповной отсиживаются в Николо-Архангельском на даче «лишенца», куда им порекомендовал от греха подальше переехать один из пациентов – старый большевик. В Москву, в «чкаловский» дом возле Курского вокзала, семья возвращается только после смерти вождя и в связи с тем, что сын Ваня после нескольких лет работы санитаром наконец поступает в медицинский, чтобы продолжить династию. Впрочем, Иван после семилетки учился в московской школе. А в школе был кинокружок, который вел настоящий кинооператор Штерн. Уехав на съемки, он оставил Ване камеру, и добросовестный ученик стал снимать все, что шесть дней в неделю видел из окна электрички и внутри вагона. Отснятый материал парень показал учителю. Штерн впечатлился, но бобины спрятал под замок в шкаф: психология «от греха подальше» оставалась актуальной, а снимал Иван отнюдь не счастливых колхозников. Потом был московский фестиваль, события которого фиксировал на пленку Иван Герцев с советской стороны и Джон Кор – с американской.
Две темы пересекаются, сплетаются и расплетаются в первой части романа. Тема творческой и личной свободы и тема уходящих героев. Друг Герцева-старшего Рюмин в тюрьме написал на папиросной бумаге философский труд с таким названием – «Герои уходят». Как мы помним, этому была посвящена дебютная картина Никиты Михалкова «Свой среди чужих, чужой среди своих». Два мира в лице двух молодых людей – Ивана и Джона – сходятся в ликующей, сорвавшейся с катушек Москве. Кор получает ночь любви с девушкой Беллой, чудом спасенной от бдительных дружинников, провозит через таможню пленки друга и становится всемирной кинознаменитостью. Иван чуть было не кончает с собой, оправляется от потрясений, счастливо женится и посвящает себя акушерству – принятию и выхаживанию новых жизней.
Можно продолжить пересказ еще на несколько страниц. Но текст Агачер настолько плотен и концентрирован, что роман по объему совсем невелик – на один вечер. Эта высокая концентрация сыграла с автором – романным дебютантом – довольно злую шутку. Вторая часть вдвое короче первой и вся дана не в описании событий, а в пересказе того же Кора, чем напоминает дайджест. Когда автора покинут опасения остаться недочитанным, я уверена, автор вернется к повествованию и распишет все как надо. А пока остается только удивляться всепроникающей любви, с которой наша бывшая соотечественника Агачер повествует о московском фестивале, о надеждах и радостях страны, впервые пригласившей «все флаги» к себе в гости и открывшей пресловутый «железный занавес». Русские и американцы возобновляют знакомство после встречи на Эльбе. Вернее, это уже дети победителей нацизма. Они по-другому видят мир. Они, вопреки политикам, снова встречаются через полвека и раскрывают тайны той невозвратной жизни. Они обогащают друг друга в дискуссиях и в творчестве, а не обкрадывают в войнах.
Это книга о том, что Россия и Америка на самом деле очень близки. Ближе, чем можно себе представить. Культовый фильм Кубрика «С широко закрытыми глазами» посвящен тайнам подсознания. Герои Софьи Агачер смотрят на себя и свои отражения в прошлом широко открытыми глазами. И в этом нет ни наивности, ни пропаганды. Просто мы немного отвыкли от такого взгляда, но при прочих равных быстро привыкнем снова. Московский фестиваль длился всего две недели. Люди живут гораздо дольше и оставляют после себя детей и внуков, песни, книги и фильмы.
