Sofia Agacher (sofia_agacher) wrote,
Sofia Agacher
sofia_agacher

Categories:

ШЕСТЬ МИНУТ. РАССКАЗ. (ОКОНЧАНИЕ)




Тяжёлая сумка с красным крестом соскальзывает с плеча нашей героини и  с грохотом падает, а сама Алевтина, вцепившись в дверную ручку начинает медленно оседать… Сильные руки подхватывают её и энергично встряхивают. Алевтина открывает глаза и упирается взглядом в нагрудный карман белого халата с табличкой  “Заведующий реанимационным отделением, д.м.н., профессор Вениамин Маркович Полонский.”

Это – глюки?

Покуда угасающее сознание Алевтины мечется в поисках ответа на извечные вопросы бытия, обратим внимание на Вениамина Марковича…

Вениамин Маркович Полонский к своим 55 годам не только достиг административных вершин в профессии, но и был непререкаемым гуру и обожаемым учителем для нескольких поколений врачей-реаниматологов. По его книгам училось пол-мира.

[Spoiler (click to open)]

Высокий, подтянутый, с огромным носом, практически легенда.

Он носил свой белоснежный халат, как смокинг.  Приходил в клинику каждый день в 6 утра, хотя злые языки утверждали, что он и не уходил из неё вовсе. Делал свой обход, по какой-то ему одному ведомой методике. И не дай бог, дежурный реаниматолог не знал  наизусть всё, и даже больше, про больного, которого пришёл осматривать профессор

  -   Ну, и видок у вас..Алевтина Павловна! Куда несётесь? Шею сломать не боитесь? -  с иронией проговорил Вениамин Маркович, изумлённо осматривая молодую женщину с ног до головы.

Алевтина наконец нашла фокус, сконцентрировавшись на носе профессора. Ей даже показалось, что это нос справляется о её здоровье, а не профессор.

Босые, разбитые в кровь ноги Алевтины, худенькие ступни, мокрые до колена штаны в грязных разводах, драный  халат, наехавшая на лоб шапочка, растрёпанные волосы, красное и потное лицо похоже произвели неизгладимое впечатление даже на “железного” босса.

  -   Вениамин Макарович! В терапевтическом отделении у больного предположительно отёк Квинке! Разрешите пройти, я могу не успеть!!!! - закричала Алевтина, с ужасом  глядя на стрелку “хищных” часов над дверью, неумолимо приближавшуюся к “финишной” черте, к 8.30.

Женщина была в таком отчаянии, что если бы перед ней был не профессор Полонский, а кто-то другой, то она бы оттолкнула, укусила или даже ударила преградившего ей путь человека и побежала бы дальше, но сила авторитета учителя парализовала её на месте.

  - Во-первых, меня зовут Вениамин Маркович, если забыли. А во-вторых, куда не успеть? На тот свет? - спокойно поинтересовался профессор.

-   Спасти человека!

Алевтину прорвало.

Она закричала прямо в лицо босса, завопила, заревела, завизжала, вложив в крик  всю боль своих израненных ног и ужас от невыполненного врачебного долга. Невыполненного по её глупости, по дикому стечению обстоятельств, да какая разница почему?

Там человек, которому нужна её помощь, а она съела все шесть минут, сожрала, потеряла, опоздала:

  -  Ишь ты!... Как самонадеянно и гордо! Спасти человека!... Вы что Господь Бог... или может быть Ангел? Запомните, девочка, спасти может только Господь Бог, всё от Него. Отдышитесь, а главное, берегите ноги и голову, - по-прежнему невозмутимый и строгий, как ледокол «Ленин», вещал Вениамин Маркович, словно читая со своей кафедры  очередную лекцию… -  Сегодня я оказался здесь в нужный момент! Хороший Ангел Хранитель у этого больного!

О способности  профессора Полонского материализоваться прямо из неоткуда в момент пересечения пациентом границы жизни ходили легенды. Сам он называл себя “пограничником” и даже шутил: “ Странные вы какие-то, ребята, а ещё коллеги- врачи?! Я просто всегда хожу по нейтральной полосе у границы жизни. Вижу - ползёт перебежчик или несётся, или ковыляет, а я хвать его за шиворот и вытаскиваю, как пьяного из ледяной воды, может поэтому после реанимационных мероприятий и пневмонии случаются  частенько.  А вы все время болтаетесь где-то, так что учитесь быстро бегать.“

Вениамин Маркович достал руку из кармана с большим круглым секундомером и нажал кнопку. Секундомер показывал 6 минут.

Финиш!

  -  Молодец, Алевтина Павловна, хорошо бегаешь. Правда, в тапочках кожаных ... уууудобнее, чем босиком. - продолжал он менторским тоном. При этих словах лицо Алевтины стало почти того же цвета, что и её лабутены, выброшенные в лифтовом холле 1 этажа. - Грязно, да и простыть можно. Важнейшее правило реаниматолога ты усвоила на “отлично” - во что бы то ни стало... любую дистанцию до больного необходимо преодолеть за 6 минут.

Алевтина прислонилась к спасительной холодной стене, стянула шапочку с головы и начала  сползать вниз. Профессор распахнул дверь и пророкотал в пустоту:

-  Ребята! Выходи!

Девушка сидела на полу, беспомощно обхватив колени руками.

Этот короткометражный фильм под названием “Шесть минут” будет всю жизнь крутиться у неё перед глазами – с последней трещины на каждой скользкой бетонной ступени  до звона ведра с грязной водой; с запаха больничного белья в лифте… до каждой мелочи и мгновенья. Короткий метр для зрителя и мучительно бесконечный триллер для главной героини.

Следуя трубному призыву босса, на лестничную площадку выскочили смеющиеся  коллеги-врачи.

Чему они радуются? Ее триумфу или поражению?

Ванечка Громко - высоченный и громкий, как его фамилия, с ручищами, как пивная кружка.

Как же завидовала ему Алевтина. Ванечка одной рукой свободно обхватывал челюсть больного и легко выводил её вперед, прижимая наркозную маску и держа эту конструкцию в правильном положении несколько часов подряд. Не то что Алевтина со своими цыплячьими лапками!!! с челюстью крупного мужика или дородной дамы она даже двумя руками справлялась с трудом, а уж фиксировала челюсть во время наркоза и руками, и коленями, и всем что было…и не было, включая дух, злость на свою хилость и неимоверное упрямство.

Катя Лисицына – приземистая, чемпионка города в боях без правил. Рыжая, отважная, сильная, умная, как лисица. Она сражалась в реанимационном зале как на ринге, а на ринге, как в реанимационном зале. Все знали, что на дежурствах у Катерины смертей не бывает.

Александр Евгеньевич Шустер - невысокий, сутулый, с вечно смеющимися глазами, балагур и бабник; добрый и отзывчивый человек; последний осколок старой кагорты врачей, которые ещё служили не себе, а людям.

  -   Алевтина, молодец!... Поздравляем! С успешным окончанием первого дежурства!.. С боевым крещением!..Это надо же босиком!... Реаниматологи не сдаются! Боец!.. - шумели ободряюще реаниматологи.

  -    Ага... Бойцыца... А где шампанское?…Фанфары?.. - огрызнулась Алевтина и тихо сквозь зубы прошептала. - Сволочи, сами бы по ледяным ступеням, с десятикилограммовой сумкой на плече, с разбитыми пальцами и коленями…. Все всё знали и никто не предупредил. Боевое крещение!

  -   Туту- туту-туту- ту -туту! - как по Алевтининому  заказу зазвучали фанфары сигнала “Тревога”.

  -   А вот и фанфары!

Все повернулись в сторону шефа. Вениамин Маркович извлек из кармана свой мобильный телефон:

  -   Да, Полонский слушает!.... Предположительно остановка сердца... Понял, 3-ая терапия, 8 этаж. Катерина за мной… 8.32 - похоже дежурство у нас будет боевое!.

Жизнь продолжается, вернее перегонки со смертью, кто кого?!

Куда девалась медлительность профессора. Он мгновенно подхватил сумку с красным крестом и рванул наверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени. Великолепно натренированная Катерина в свои неполные тридцать еле поспевала за боссом.

Все знали, что когда босс спешит к больному, то на ногах у профессора вырастают крылья, как у Гермеса. Любимое дело даёт человеку энергию, молодость, отвагу и удачу.

Александр Евгеньевич Шустер достал из кармана фляжку, стопку стаканчиков размером с напёрсток, разлил в них янтарную ароматную жидкость и протянул Ивану и Алевтине.

  -  Шампанского у меня нет, а вот глоток старого рома с острова Барбадос нам всем не помешает… Ты не серчай на нас, девочка, мы не специально. Шеф как всегда у кровати больного материализовался первым и понял, что тревога ложная. Начал звонить тебе в ординаторскую, а Виктор ответил, что ты уже рванула на 4-ый этаж. Тогда профессор позвонил нам в предоперационную на третий этаж, и мы решили поздравить тебя с окончанием первого самостоятельного дежурства. Вот и поднялись в отделение по другой лестнице. Кто ж знал, что ты босиком, ноги в кровь, по лестнице, не дожидаясь лифта рванёшь…

Алевтина сделала глоток рома… Барбадос заиграл в жилах. Отпустило. Согрелась. Ваня протянул ей неизвестно откуда взявшиеся кожаные тапочки.

-  В нашем деле всё имеет значение. И с каким настроением встал, и какой сон приснился, и чем пахнет в палате…

  -  и какие туфли надел на дежурстве… - закончила фразу Ивана Алевтина. - Все нормально, коллеги, я поняла, спасти может только Господь Бог или  Вениамин Маркович Полонский, что для меня почти одно и то же.

Девушка достала из кармана маску, обтёрла ею ступни, обула тапочки, напоминавшие больше галоши с дедушкиных валенок, чем обувь для изящных, пусть и докторских, но всё же женских ножек.

-  Домой в таком состоянии тебе сейчас, Аля, нельзя! - по-отечески напутствовал Александр Евгеньевич, протягивая Алевтине руку и помогая ей подняться. - Пойдем к нам в операционный блок: примешь душ, полечим твои ножки, попьем чайку с ромом, байки потравим. Отойдёшь - и иди на все четыре стороны.

Операции сегодня все равно раньше полудня не начнутся, поскольку набежали санитарные врачи, и пока с каждого уголка оперблока не возьмут смывы на микробы - работы не будет.

Горячий душ, чистая пижама, “волшебная” мазь, которой Ванечка Громко обработал Алевтине раны,  и чай с ромом - это практический полный список реанимационных мероприятий, вернувших Алевтине способность радоваться жизни.

В небольшой комнатке, где обычно находились анестезиологи, расположился видавший виды диван, два кресла, шкаф, да стол с компьютером.

Наша героиня сидела на диване, поджав ноги и закутавшись в одеяло, грея руки о кружку с чаем и блаженно вдыхая его аромат, щуря глаза и почти мурлыкая, как домашняя кошка.

  -  Как мало и одновременно много надо человеку, чтобы ощутить себя счастливым! Отличный момент навешать “лапшу на уши” подрастающей смене, - балагурил Александр Евгеньевич.  - Мы анестезиологи-реаниматологи - обычные люди, и как все любим поговорить о вечном, только в отличие от простого обывателя и даже наших коллег- врачей иных специальностей, жизнь и смерть мы осязаем своей кожей, ощущаем  её вкус и даже запах. Мы - защитники жизни, пограничники!

Умер близкий друг. Стукнуло о стену. Больно. Страшно. Конец жизни. Сознание давно  изобрело лекарство от страха смерти - бессмертие души. Изобрело или выдумало - вопрос, ведь человек может вывернуть сознание, как угодно, прилепив его к любой грани информационной вселенной.                                                     

Одни считают смерть радостным событием: человек уходит в счастливый мир, прекращая страдания. Смерть - милосердна, четвёртый всадник на бледном коне прекрасен.                                         

Другие - чудовищной несправедливостью и горем: человек уходит, а мир остаётся. Близкие безутешно рыдают. На место одного поколения приходит другое. Уникальная личность разрушается. Смерть - безобразная старуха с косой.                                              

Обычный человек редко присутствует при непосредственном моменте кончины, только если война или профессия обязывает. Нас - врачей-реаниматологов обязывает профессия. И через какое-то время мы чётко начинаем ощущать Её приход, присутствие и уход. Заглянет Она в палату и все ощущают холод и сильное беспокойство. Кто-то начинает кричать, кто-то ругаться, иногда гаснет свет, сбоят и чудят приборы. Хочется закрыть окна, двери, чтобы душа не улетела. Возникает Она слева, воздух и стекла начинают дрожать. Этот звук дребезжащего стакана я не перепутаю ни с каким другим.

  - Шура Евгеньевич, прекрати девочку пугать, рано ей ещё про это слушать. Вот после сегодняшнего кросса напишет заявление об уходе, и мы с тобой почти на две ставки опять пахать будем. - перебил Иван доктора Шустера. - Меня из дома скоро выгонят. Так что завязывай со своими сказками в духе нашего босса.

  -  Не дождётесь, стращать можете сколь угодно, всё равно буду работать реаниматологом…. Ааааа, - захрипела Алевтина, поставила чашку на пол, скрючила пальцы и начала трясти ими, как баба-яга из мультика. - Чёрный-чёрный человек сидел в белой-пребелой комнате и смотрел на потолок, где расползалось пятно.

  -  Ууууу, как страшно, - вскочил Иван и начал подыгрывать ей, но потом  посмотрел на Александра Евгеньевича, стал серьёзным и резко плюхнулся на стул. - Извини, Евгеньевич. Я понял, у Алевтины сегодня день выдался особый - посвящение - ты это чувствуешь лучше всех, извини ещё раз, и продолжай, пожалуйста.

Доктор Шустер артистично сложил руки на коленях, откинулся на спинку стула, и  неестественно смотря куда-то вдаль, как будто перед ним был напечатанный текст, невидимый для всех остальных, продолжил.

  -   В первые встречи с Ней анализа происходящего нет. Через какое-то время реаниматологу приходит физическое ощущение Её присутствия. Но он сам себя уговаривает:” Тяжёлая работа, ночи бессонные, надо сходить к психологу, переутомился, профессиональные галлюцинации” А потом что-то происходит, как у нас сегодня, и этот доктор, расслабившись после рюмки чая, рассказывает другому коллеге, что он ощущает всеми шестью чувствами до, во время и после Великого Таинства исхода души  человека из этого мира. А более старший и опытный коллега утешает: "Ты не с ума сошел, и не переутомился. Ты Смерть видел. Она так же реальна, как ты и я. Если преодолеть свой страх, с Ней можно общаться. Шаманы издревле умели делать это. Жертвоприношение - или плата за Её уход - было основной частью обряда. Но иногда Её можно попросить об отсрочке, и она соглашается, потому что впереди у Неё Вечность, и хочется хоть какого- то разнообразия."

  -   Я хорошо помню, Евгеньевич, этот наш с тобой  разговор десять лет тому назад, - тихо проговорил Иван, вжавшись в стул и став даже как-то меньше размером. - Я так до сих пор и не решился с Ней заговорить. 

-   Не ты один, я тоже не могу! Во все времена существовали культы и храмы Смерти. Жрецы и обычные люди относятся к Ней с огромным уважением, страхом и пиететом, - продолжил )доктор Шустер.

  - А кто может общаться со Смертью? - вырвалось у Алевтины, как у ребёнка, который во взрослой шумной компании неожиданно  задает самый важный и глупый вопрос.

  - Неужели ты ещё не догадалась, Аля, у кого особые с Ней отношения?! - удивлённо  спросил  Иван. - Расскажи, Евгеньевич, ей легенду о встрече босса.

Светало, серый денек заглянул в окно  требовательно, как профессор в палату.

Шустер налил чаю, сделал пару глотков и начал рассказ о том, как двадцать пять лет тому назад профессора Полонского, молодого тогда врача, одна американская фармацевтическая компания пригласила с докладом на врачебную конференцию в город Рино, штата Невада.

Был последний день октября или любимый американский праздник Хэллоуин. Молодые врачи надели смешные карнавальные костюмы скелетов, мумий и прочей нечисти, пригласили с собой Вениамина Полонского и пошли веселиться в казино.

По дороге русскому коллеге рассказали миф о том, что в этом казино накануне Дня всех святых появляется Смерть. И именно в эту ночь -  один день в году - люди безнаказанно могут смеяться над Ней и вместе с Ней. Да-да… не улыбайтесь, милая барышня… веселиться и дурачиться вместе с Ней. Этой ночью Сущности могут обретать тела и “жить” в нашем мире. Духи, обретшие плоть веселятся, танцуют, поют, шутят, пьют вино, вкусно едят, придумывают розыгрыши, занимаются любовью - живут! А чтобы Они могли делать это, люди рядятся и веселятся. Поэтому, когда в ресторане, за столиком напротив наш босс увидел странную парочку, то он сразу понял, что это не ряженые, и попросил у Смерти отсрочку для своих пациентов, какая ей разница - ведь впереди Вечность.

Бос смеялся, балагурил и танцевал с Ней всю ночь, принеся в жертву свой смех и веселье. С тех пор он больше не смеётся и отсрочки для своих пациентов получает исправно. Неплохая сделка для реаниматолога, не так ли?

Рассказ  закончился, повисла МХАТовская пауза, каждый думал о своём.

  -   Трэнь-трэнь, - разорвал тишину звонок телефона, вернув присутствующих в реальность

  -   Да, дежурный анестезиолог слушает… Понял …обширная травма… Сейчас буду, - привычным голосом ответил Иван. -  Я сейчас рвану в приёмный покой. А ты, Цветочек Аленький, топай домой. Пусть Евгеньевич отдыхает. Похоже кто-то из нас вчера сильно нагрешил. Пока, ребята, сутки будут сложные!

Алевтина осталась сидеть на диване, так и не успев попрощаться с Иваном. Дверь за дежурным анестезиологом захлопнулась. Александр Евгеньевич вздрогнул, потянулся, взял с пола гантелю и прекратил свои размышления о вечной круговерти жизни и смерти.

Tags: РАССКАЗ. ОКОНЧАНИЕ, ШЕСТЬ МИНУТ
Subscribe

Recent Posts from This Journal

promo sofia_agacher июнь 17, 15:55 1
Buy for 50 tokens
В издательстве «Никитские ворота» под редакцией зам. главреда ЛГ Анастасии Ермаковой вышел очередной сборник прозы и поэзии «Ностальгия по будущему» с окончанием моего романа «Журнал Рыси и Нэта». Теперь весь роман можно прочитать в бумажном виде в…
  • Post a new comment

    Error

    Anonymous comments are disabled in this journal

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

  • 4 comments