РОМАН "ЖУРНАЛ РЫСИ И НЭТА". Пост 1. ЛИС. (НАЧАЛО)

Странная это была группа. Впервые за двадцать лет операторской работы в экстремальных условиях военных конфликтов меня пригласили в киноэкспедицию, исходя из результатов исключительно  медицинского обследования. Три года тому назад я провёл шикарную неделю на Лазурном берегу в неврологической клинике доктора Анри Бертье, где получил приличный аванс и подписал контракт на участие по первому требованию в экспедиции в Чернобыльский радиационный заповедник. И при этом похоже моё профессиональное портфолио никого не интересовало.

Шикарный джет бизнес-класса доставил меня,  двух моих старинных друзей и коллег Александра Капниста и Мишеля Дризэ, нашего босса доктора Анри Бертье и доктора Ву в аэропорт белорусской столицы. А вот рыжеволосую красавицу с зелёными глазами я видел впервые.

-  Меня зовут Надин, - представилась она. - Я - ассистентка доктора Анри Бертье. - Это были её единственные слова за три с половиной часа полёта.

Молодая женщина закуталась в несколько пледов, пытаясь унять мышечную дрожь, которая переодически цепочкой сокращений пробегала по её телу. Видно, сильно нервничала перед опасным путешествием и пыталась согреться. Хотя, что там опасного?! Авария на Чернобыльской станции была двадцать лет тому назад, сотни тысяч людей прошли через зону отчуждения. Да, и не пустит нас никто снимать зверьё разное туда, где здорово фонит. Индивидуальный дозиметр есть у каждого.

После приземления немного размялся: поснимал придорожные сиренево-жёлтые миражи с полями цветущего рапса и люпина; лекцию белорусского учёного доктора Юркевича. Классная профессия у мужика - изучает психологию волков и похоже живёт в этом заповеднике безвылазно. Я бы совсем не удивился, если бы он не  только умел выть по-волчьи, но ещё и оборачивался при полной луне в серого?!

Недалеко от Бобруйска свернули к Березине. Во Франции название этой реки используется как синоним катастрофы. Вышел я из автобуса - думал поснимаю - но какое там?! Духмяный аромат трав, костра, реки одурманил и потащил по звуковой дорожке с песней соловья куда-то в давно забытое  блаженство!

Вроде сижу я рядом с остальными в майке и джинсах у деревянного стола в ожидании ушицы, ноздри раздуваю аки жеребец… Но внимание расфокуссировано, картинка расплывается… и в моей обалдевшей голове проявляются: зов охотничьего рога, ржание лошадей, лай собак, вой волка и скулёж огромной раненой кошки, причем я абсолютно уверен, что кошки - так плачет мой мейн кун…. Охота, где-то идёт охота, которой я никогда не видел, но о которой мне как то рассказывал…. дед.  Да, точно, дед! У отца в гостиной даже висела старинная картина “ Шляхетская охота на рысь у берегов Припяти”… “ Это Березина, а не Припять,” - вспоминаю я и осознаю, что сижу рядом с Александром Капнистом за столом и тупо смотрю на деревянную ложку.

Уха была божественная, так умела готовить только моя бабушка.  Медленно смакуя, я съел три огромные миски. И все это время чувствовал тёплые бабушкины руки и её ласковый шёпот:

-  Jedz, jedz! wnuczek! ( польс.) - Ешь, ешь, внучек!).

После обеда доктор Бертье предложил каждому из нас писать в “полевой” журнал обо всём, что не только случится, но и покажется или померещиться на этой земле. Да, похоже местечко ещё то!

Разместили нас в ближайшем к заповеднику городке, в  Хойниках, в гостинице с непереводимым, фольклорным названием “Журавинка”.

г.Хойники, Гомельской обл. 31 июля 2021г.

Я затащил свои фотокамеры и сумку в небольшой номер. Кровать была застелена чистым, хрустящим бельем. Ура! Главное вымыться с дороги. В ванной комнате на стене, между раковиной и душевой кабиной висела табличка: “ Мойся только холодной водой!” и стоял пластиковый бак с крышкой, на котором был изображён знак “радиационной опасности”.

Нужно будет спросить у Фёдора, что это означает, а пока пришлось закаляться!

Плотно позавтракав драниками со сметаной, мы погрузились в машину МЧС, напоминающую вездеход. Я пристроился в кабине с водителем - самая удобная точка для дорожной съёмки.

Через пять минут двухэтажные городские домики закончились, и мы свернули на шоссе с указателем “СтрелИчево”. По обе стороны дороги зеленели поля озимых, потом замелькали добротные кирпичные и бревенчатые деревенские дома. СтрелИчево было полно жизни: в придорожном канале плескались утки, привязанная к забору коза мирно уплетала траву, в огородах виднелись не только без единой сорной травинки шнурки грядок, но и внушительных размеров теплицы. Созерцание этой спокойной и полной жизни деревни успокоило меня. Похоже, что люди здесь и думать забыли о радиации!

Поля рапса перешли в лес. Впереди замаячило красное пятно, вскоре оказавшееся крышей дома. Дорогу вездеходу перегородили ворота со щитом, на котором огромными красными буквами было написано: “СТОП! ПРЕДЪЯВИ ПРОПУСК!”

Дверцу кабины, где я находился, открыл месье Юркевич и попросил отдать ему паспорт:

-  Привет! А вот и контрольно-пропускной пункт в заповедник. Пропуска и разрешения от администрации заповедника у нас в порядке, но границу между двумя независимыми государствами Украиной и Беларусью никто не отменял! Так что давай документ для погранцов!



КПП Бабчин. 31 июля 2021г.

Ворота окрылись и мы подрулили к обычному сельскому деревянному домику, выкрашенному зелёной и жёлтой краской. Белые, ажурные наличники окон и красная крыша дополняли легкомысленный вид здания, и только электронное табло с прыгающими цифрами:” КПП “Бабчин”. МД 0,54 мкЗв/ч”, ( внизу страницы сделать сноску.  Зиверт - единица измерения эффективной и эквивалентной доз ионизирующего излучения. Величина естественного фона Земли 0,01мкЗв/ч . Средняя величина естественного фона земли на территории Белоруссии после аварии на ЧАЭС 0,1мкЗв/ч)  да придорожная кирпичная тумба с чёрным камнем и надписью: “ д.Бабчин, проживало 728 человек, эвакуирована в 1986 г.”, нарушали радужную картину. Подленькое беспокойство опять начало сосать под ложечкой.

Дверь из зелёно-жёлтого дома, оказавшегося “дежуркой” контрольно-пропускного пункта, открылась и первой показалась голова, потом плечи, а затем и весь высоченный дядька, одетый в камуфляж и высокие ботинки. На груди у него висел армейский бинокль, в нагрудном кармане рация, за плечами рюкзак. Наш Фёдор, бросившийся в нему  казался  хрупким пацаном в его лапищах:

-   Матвей Остапович! Как я рад тебя видеть! Спасибо, что уважил мою просьбу и согласился показать моим французам зверьё заповедника!.. Да, тише, ты - медведь, раздавишь ведь!

Каким-то чудом оставшийся в живых после дружеских объятий "специалист по волкам” повернулся к нам, и замахав рукой, закричал:

-   Ребята, идите сюда, знакомиться со своим проводником и “ангелом хранителем”!

Матвей Остапыч по очереди, каждому из нас пожал руку, пристально посмотрел в глаза и бесцеремонно оглядел с ног до головы.

- Здравствуйте, люди добрые! Добро пожаловать в Полесский государственный радиационный заповедник! Зовут меня Матвей Остапыч, но можно и дед Матвей. Одеты вы правильно: в защитную одежду и крепкую обувь на толстой подошве. И дело не только в повышенном радиационном фоне, но и в опасностях, которыми полон лес для городского, пусть даже и в хорошей физической форме человека. С машины вы мало чего увидите, поэтому придётся идти вглубь, а это вам не прогулка по городскому парку. Кто у вас главный? Шаг вперёд!

Доктор Бертье, одетый сегодня как и все в летнюю полевую форму, вышел вперед:

-  Руководителем экспедиции официально считаюсь я, доктор Анри Бертье. Все члены группы в той или иной степени говорят и понимают по-русски и по-французски, но я и мой ассистент доктор Надежда Сушкевич будем переводить по необходимости.

Остапыч довольно улыбнулся и обратился ко всем:

-   Слушайте внимательно! А ты, дочка, переводи!  Это важно! - кивнул он Надежде. - Командир здесь я, и слушаться меня во всём. Громко не разговаривать и не курить. Если скажу ложись - ложитесь, если скажу замри - замрите. Воды питьевой возьмем литров десять, пьем и умываемся только ею. Огонь не разводим ни при каких обстоятельствах, мусор собираем в пакет, пищу греем на спиртовке. Места здесь непростые, неожиданные, с характером. Зверьё человека не знает, непуганное. Люди здесь нагадили и ушли почти двадцать лет назад. Точнее, земля не выдержала пришельцев - людей и выгнала нас отсюда. Для человека здесь - зона отчуждения, боль, страх, а для природы и зверья всякого - Чернобыльский рай, поэтому тихо здесь и благостно по-особенному. И мы здесь с вами гости, вежливые и предупредительные, а не хозяева. По-французски не размауляю, а вот по-русски, по-белорусски и по-польски, кали ласка.

Побудем немного здесь, на территории контрольно-пропускного пункта “Бабчин" - на границе миров, адаптируемся, познакомимся поближе. Запомните!… С этого момента вы никогда не будете прежними. Изменится не только ваше мироощущение, но и миропонимание. Спросите себя, готовы ли вы к таким переменам? Пока не поздно - можно вернуться в гостиницу. Какие есть ко мне вопросы?

Наступила такая тишина, что слышно было, как мошки рояться. Как вернуться? Зачем? Моих предков смела с этой земли сто лет назад Русская революция, но они хранили язык, обычаи, воспоминания, воспитывали каждое последующее поколение с верой в то, что мы обязательно вернёмся. И я никуда не уйду, я пришёл, чтобы измениться!

Надежда наклонилась ко мне и шепнула на ухо:

-   Фокус камеры на проводника!….Готов?

-  Да, у меня есть вопросы, Матвей Остапыч! Хотелось бы снять ваше небольшое интервью перед началом экспедиции!

-  Раз уж согласился вас сопровождать - снимайте, у вас своя работа, у меня своя, - ответил проводник, пристально глядя на Надежду, как будто пытаясь вспомнить что-то давно забытое.

• Вы, местный, дед Матвей, или приехали откуда?


• Я - местный, полешук, где родился, там и сгодился. Полесье - болотный край. Зимой живу в Хойниках, а летом на заросших каналах, в деревне Погонное, в самом центре зоны отчуждения, километров пятнадцать отсюда. Её еще Полесской Венецией раньше называли. Дома там на сваях строили, на лодке  по каналам выходили в Припять. Теперь вода ушла, реки ведь тоже меняются, каналы никто не роет и не чистит. Из людей живу я в этом селе один, выселили всех ещё в мае восемьдесят шестого. Вокруг обитают болотные черепахи, змеи, на крепкой чердачной балке соседского полуразрушенного дома филин устроился, никакая рысь его там не достанет! Хитрец! Глаза ярко оранжевые, уши торчком, как начнёт хохотать, так сам насмеёшься до слёз. Цирковой клоун так смешить не умеет. А в конце улицы, в сарае, разместились  дальние “родственники” филина - совушки.

Все собрались вокруг нашей группы, рты разинули, слушают Остапыча, не дыша, и только месье Юркевич все что-то таскал из здания “дежурки” в наш вездеход.

• Обалдеть, а я вот всю свою жизнь считал, что филин - это самец, а сова - это самка одного и того же вида птиц! - удивился услышанному мой коллега Мишель Дризэ.


• Как дети малые, - рассмеялся наш проводник. - Филин -  это огромная птица с размахом крыльев полтора метра. Яркая и красивая. Сама рыжая, а глаза огненные и горят в темноте, как два  шара. Сова же птичка средненькая и серенькая.