ПОВЕСТЬ. МАРУСЯ. ГЛАВА 1. ПОЯВЛЕНИЕ.

Второй такой же появился в провале железного ящика с ношей на руках. Это была то ли девочка, то ли женщина, то ли старуха, одетая в обрезанные короткие валенки, брюки, большую кофту, обвязанная пуховым серым платком. Мужчина наклонился, передал свою ношу первому, стоящему на земле, который и понес закутанную женщину к двери. Позвонил, дверь открылась и поглотила их. Справа от двери висела табличка с надписью: "Районный суд".

Принесший переложил женщину на руки конвойному, тот понес ее дальше вверх по лестнице на второй этаж в комнату заседаний, опустил на скамейку внутри железной клетки и запер дверь.

- Тимофей Иванович, зачем дверь на ключ запираешь, дамочка ж еле дышит, ходить сама не может, - раздался голос другого конвойного.

- Э, не скажи, Василий, инструкция превыше всего, она кровью конвоя писана. Вот я помню, лет двадцать тому назад, напарник мой, молодой, как и ты, тоже подумал: "Еле дышит, куда денется," и дверь на ключ не закрыл. А девка та, бараньего веса, килограмм сорок, после пятнадцати дней карцера, лежала на скамейке с закрытыми глазами, а потом прыгнет, как кошка на дверь клетки, и выскочила из нее, а в руке граната зажата. Глаза у нее бешеные и кричит: "На пол, с..ки, ложись, а то взорву к чертовой матери!!!" Все и легли, а она - в комнату судьи, шкафом дверь завалила и в окно выпрыгнула на клумбу. Земля, где цветы, мягкая, сама девка - легкая, приземлилась удачно. Так до сих пор ее ищут.

- Что за чушь, какая граната?

- А такая, из хлеба вылепленная. Это потом следствие установило. Когда же граната в ее руке была, мозги напрочь отказали, все на пол, как мешки с дерьмом, попадали. Девка эта отчаянная была, по делу о взрыве общественнойприемной КГБ проходила. А ты, говоришь, еле дышит. Инструкция, и еще раз инструкция.

- Эта другая, интеллигентная, на голодовке, все что-то шепчет себе под нос.

- Дура она, овца, ее под нож пустили, ограбили, а она вместо того, чтобы силы беречь, голодает. Видно гордая слишком, вот смирению и учится.

- Да, ты прав, дело это нечистое и не нашего ума. Мы охраняем в соответствии с инструкциями и точка.

В зал зашла молодая полная женщина, немного косолапя, домашняя и уютная, если бы не синий форменный костюм на ней, никто бы даже не заподозрил, что это районный прокурор. Села за стол и открыла папку. За ней вошел высокий седой мужчина, адвокат, присел перед клеткой за свой стол.

Секретарь суда попросила всех встать. Из двери, в противоположном конце комнаты, вышла женщина в черной судейской мантии и стремительно прошагала к кафедре, принеся с собой аромат немного сладковатых французских духов.

Домашняя женщина-прокурор попросила женщину-судью, пахнущую приятными духами, продлить содержание под стражей на период следствия еще на три месяца для женщины, лежащей в клетке, несмотря на 40 день ее голодовки. Адвокат-мужчина возражал, но услышан не был. Срок содержания под стражей продлили, но подследственную увезли не в женскую тюрьму, а в тюремную психушку, чтобы не противодействовала ведению следствия. Опять же, если помрет, то в больнице, место - это такое, где люди иногда умирают. Ничего необычного или персонального не произошло.

Женщина в пуховом платке периодически впадала в забытье, ее куда-то несли, трясли, пытались ставить на ноги, она падала, потом опять несли, трясли, наконец-то положили и оставили в покое.

Она очнулась от того, что кто-то вылизывал ей лицо, потом руки, потом опять лицо. Теплый слегка шершавый язык касался кожи, промежутков между пальцами. Ритмичные, нежные движения тепла - снизу вверх, снизу вверх. "Как хорошо," - подумала она и провалилась в темноту.
Чувство страха в ее груди нарастало, выталкивать и вталкивать воздух становилось все труднее. Ужас, нет воздуха. Слышалось урчание, настойчивое урчание тракторного мотора.

- Откуда здесь трактор? Где трактор, там люди. Если потеряешься в лесу, - говорила бабушка, - иди на звук, держись за него, как за путеводную нить, и найдешься. Правильно, надо найтись, - плавали в ее голове обрывки мыслей.

Урчание принесло свежий воздух, дышать стало легче. Мягкие ритмичные толчки в грудь, как будто выталкивали ее на поверхность, к свету.

Урчание - свежий воздух, толчки в грудь - свет.

Впервые за последние месяцы возникло чувство покоя, ощущение дрожи и тревоги исчезло. Она открыла глаза - на ее груди сидела пушистая рыжая полосатая кошка с огромными изумрудными глазами, урчала и сучила лапами, как будто выдавливая молоко из сосков мамы-кошки.